Она снова улыбнулась. Эвери предложил ей сигарету и закурил сам. Они присели рядышком на краешек кровати. «Как пара усталых путешественников, — подумалось Эвери, — в ожидании поезда, который, как они оба знают, не придет никогда».
— Начнем сначала, — сказал он, — попробуем привести все, что мы знаем, к общему знаменателю. Где вы живете, сколько вам лет, чем вы занимаетесь?
— Ланкастер-Гейт, — ответила она. — Мне двадцать три года, я секретарша.
— Вы замужем?
— Нет.
— Вы живете одна?
Она покачала головой:
— Со мной живет еще одна девушка.
— А что вы знаете о человеке в соседней комнате?
— Том Саттон. Он тоже дотронулся до кристаллов в Кенсингтон-Гарденс. Он что-то типа специалиста по связям с общественностью. В общем ничего, но все-таки…
Эвери рассмеялся:
— И все-таки немножко тип…
— Возможно, я несправедлива, но, по-моему, он только и думает, что о паблисити и всех этих штучках.
— Как по-вашему, он женат?
— Я не совсем уверена, но похоже, что нет.
— Барбара тоже скорее всего не замужем, — сказал Эвери. — Во всяком случае, никто не мешает нам так думать, если это подходит к нашей теории. Итак, что же у нас получается? Одна телеактриса, одна секретарша, один специалист по связям с общественностью и один учитель — это, между прочим, я, — все блаженно одиноки и имеют опасную склонность прогуливаться в парках и трогать таинственные кристаллы… Правда, для статистики четверых маловато.
— О чем вы?
— Если бы это был случайный выбор, тогда хоть кто-нибудь был женат, — он вздохнул. — Хотя кто знает, может быть, Барбара или Том.
— Это что-нибудь изменило бы?
— Может быть. Просто я хватаюсь за соломинку… Личный вопрос: вы влюблены?
Она грустно покачала головой:
— Это было давно.
— Как и я. Только она умерла. И Барбара вряд ли влюблена. А Том Саттон, как по-вашему?
— Не знаю.
— Попробуйте угадать. Я не настаиваю, но…
— Я точно не знаю, но, по-моему, нет.
— Так и должно быть. Во всяком случае, это неплохо складывается в теорию, — он рассмеялся.
— Какую теорию?
Эвери немного помолчал, затем сказал:
— Конечно, я не уверен. Но я думаю, то, что с нами произошло, не случайно. Я думаю, нас выбрали. Если моя теория верна, то нас выбрали, потому что у нас нет сильных эмоциональных привязанностей. А теперь вопрос: зачем нас выбрали? Ответ: для каких-то исследований. До сих пор они — кто бы «они» ни были — обращаются с нами очень хорошо, но они чертовски много о нас знают: знают наши мысли, наши способности, наши эмоциональные склонности. И теперь самый главный вопрос: кто или что они! И неизбежно мы получаем ответ, который больше годится для фантастических книжек: они — не люди. Потому что не пользуются тем, что предоставляет человеческая техника для проведения такого маленького эксперимента. Эта штука, Мэри, — он показал на пишущую машинку, — приспособление, которое может быть использовано для того, чтобы они, не будучи людьми, могли войти с нами в контакт, не дав нам о себе никаких сведений. И хотя такую камеру при современной технологии легко соорудить, здесь есть много вещей, которые невозможно осуществить при помощи нашей техники. Ну, как это вам?
Мэри вздрогнула:
— Звучит ужасно, но правдоподобно.
— Держу пари, вы тоже нашли все необходимое в чемодане под кроватью, правда?
Она кивнула.
Он довольно улыбнулся:
— Да, все говорит о том, что эксперимент продлится долго, — вторая фаза, я думаю, будет проводиться где-нибудь в другом месте.
Мэри ничего не ответила. Эвери собрался было и дальше развивать свою теорию, но его остановил слабый скрип.
— Смотрите на пол, — резко скомандовал он.
— Что случилось? — смущенно спросила Мэри.
— Я только что слышал, как открылась панель — по-моему, в вашей комнате. Может быть, там, в нише, опять кристаллы. Именно так нас с Барбарой поймали в прошлый раз. Мы пренебрегли приказом, вот нам и досталось.
— Все равно придется взглянуть. Не можем же мы стоять как истуканы, и, кроме того, мы ведь не сделали ничего плохого, верно?
— Черт его знает, что здесь хорошо, а что плохо? — бросил он с раздражением. — Подождите-ка минутку. Пусть кто-нибудь из нас посмотрит — давайте я… Если я вдруг упаду, не двигайтесь с места. Не смотрите на панель! Пусть придумают что-нибудь новенькое. Ладно? Ну а сейчас я посмотрю.
После некоторой паузы Эвери обескураженно произнес:
— Поделом мне. Вы можете расслабиться. Там кофе на двоих.
Она взглянула на него и хихикнула:
— Совсем забыла. Ведь я заказывала кофе, как раз перед тем как стена исчезла.
— На двоих?
— Нет. Я же не знала, что у меня будет гость.
— Тогда у нас чересчур сообразительная официантка, — сердито заметил он.
Они выпили кофе и почувствовали себя свободней. Потом выкурили по сигарете, и Эвери решил, что, пожалуй, ему не стоит пока развивать теорию о мыслящих монстрах. С первого взгляда на Мэри было ясно, что она нуждается в поддержке. Он с беспокойством почувствовал, что ему нечем утешить ее.
Желая немного ее отвлечь от тягостных мыслей, он решил побольше разузнать о ней. Кроме того, что девушка заинтересовала его, Эвери казалось, что это даст ему какие-то сведения, которые смогут подкрепить его теорию — хотя он, конечно, понимал, что любая теория, построенная на таких фактах, может в один прекрасный момент рассыпаться, как карточный домик.
Ему самому тоже нужно было выговориться. Для них обоих это было как лекарство, которое они могли принимать в любых дозах.
Он узнал, что Мэри работала в Вест-Энде, в конторе «Эмпайр-Кэмикалз», что проработала она там пять лет, что управляющего зовут мистер Дженкинс, что она играет в теннис и любит диксиленд, что ее родители умерли, а жених неожиданно бросил ее и женился на другой девушке.
В ответ Эвери рассказал немного о себе. Вскоре он даже рассказал ей о Кристине. Его самого это очень удивило, потому что он никогда ни с кем о ней не говорил. Даже с теми, кого он хорошо знал. А тут совершенно незнакомый человек. Но, с улыбкой подумал он, это действительно исключительный случай: первый раз в жизни его поймали и посадили в тюрьму какие-то монстры. Он не считал лупоглазых монстрами в прямом смысле слова. Конечно, нет. Скорее, в переносном. И именно это его больше всего беспокоило.
— Вы где-то далеко, — сказала Мэри. — О чем вы думаете?
— О том, как было бы здорово очутиться далеко-далеко отсюда, — беспечно ответил он. — Или, на худой конец, в Кенсингтон-Гарденс, а оттуда пойти в мою маленькую пустую квартиру. Я и не знал, что она может быть так привлекательна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});